Эфло д’Огэр*
Роман – Кризе

Не улыбка моя – сумасшедший оскал,
Кровь на струнах – не повод, чтоб песню не спеть.
Больно ранят слова, что тебе не сказал:
Вдохновенье, что губы ласкает как плеть.
Все равно благодарен неверной судьбе
За дорогу во Тьму, за мое ремесло,
За звезду и безумие грез о тебе,
За печаль и твоих теплых глаз колдовство.
Я спою до конца и беззвучно рвану
Эту тяжесть оков, что мешают дышать.
Оборвется струна, защищая струну;
Постараться не взвыть, постараться молчать.
Может Эфло д`Огэр, может светлый мой рок,
То ли просто закат, то ли небо в крови;
Голос лютни извечно в ночи одинок,
Горьким звоном тоски струны просят: живи.

Только ломкое эхо по горным хребтам:
Где найти безнадежно потерянный след?
Или сердце сгорит, или сердце отдам;
Нет тебя и – жестоко – забвения нет.
Не пройти узким бродом потоки времен,
Не вернуться к истоку, началу пути,
Лишь исчезнуть среди позабытых имен…
Ветер осени мне не прошепчет: лети!
…Выбивается вновь непокорная прядь,
Ты бежишь мне навстречу, увидеть спеша.
Хрусталем тихо дремлет озерная гладь…
Истекает беззвучно тоскою душа.
Белой лилией боль в перекрестье лучей,*
Не желал этой чаши, но принял без слов;
Не коснуться ладоней в безумье свечей,
Не подслушать случайно оброненных снов.

Это медленный дождь по разбитым губам,
Осень – время для песен; я спел их сполна.
Если можно – ну, что ж, - душу ветру отдам,
Не тревожь мои раны, седая луна.
Не осталось созвучий: я все перебрал.
На губах умирают пустые слова,
Тех баллад, что когда-то тебе посвящал.
Лишь последняя песня печали жива.
Исчезает печаль по ту стороны сна,
Мне за гранью победы досталась беда.
Не согреет мне больше ладони весна:
Осень в сердце моем – нам уже никогда…
Обреченность с надеждой – две вечных сестры;
Предо мной распахнулась последняя дверь,
Все слова стали вдруг безнадежно просты.
Я прошу тебя, спой, моя Эфло д’огер.

[…Эфло д’Огэр… – буквально «цветок огня», эвфемизм цветка папоротника.
«Эльфы Тарры так называют то, что явится впоследствии причиной их гибели,
будь то предмет или существо. Считается, что Перворожденные могут узнать
свою Эфло д’Огэр в самом начале цепочки событий, которые приведут их к гибели.
Перворожденные так же полагают, что предотвратить судьбу, устранив Эфло д’Огэр,
невозможно, но можно попытаться ее изменить. Эфло д’Огэр и все, с ними связанное,
одна из самых популярных тем эльфийских преданий и баллад.»
Вера Камша, Хроники Арции, «Несравненное Право»]
[…Белой лилией боль в перекрестье лучей… – белая лилия в перекрестье лучей: сигна (герб) Нэо Рамиэрля. Там же]

14-17 октября 2003

Черногривый конь
Герике и Александру посвящается

Черногривый конь унесет покой.
Паутинкой путь через сотни лет:
Обрести себя и придти домой,
Чтобы разделить звезд в ладонях свет.

Невесомый бег, над землей полет:
На цветах росой оседают сны.
Зноем звон травы, только небо ждет
Тех, кому идти – дальше – до весны.

На ветру свечой, над землей – звездой
На высокой башне ждет его она.
Тысячи дорог, чтобы стать собой;
Тысячи путей, но судьба – одна.

На двоих одна – сладостью тревог,
Пламенем свечей, ломким эхом скал.
…Силуэт во тьме – словно древний бог,
Он ушел в закат и почти им стал.

Перестук копыт: рвется сердце вслед –
Звоном тонких струн, искрами во тьму…
…День настанет вновь – солнечный рассвет:
Черногривый конь принесет судьбу.

3-5 ноября 2003

Сонет VIII
(2 октября – III)

Ковер мягких листьев и звездное крошево –
Рассвет подступает, рассвет разгорается.
Все то, что не нужно – забыто, отброшено,
И небо светлеет, и медленно плавится.

Три белых нарцисса – спокойствием, радостью,
Надеждой безумной – откуда неведомо –
Капризом судьбы, ее маленькой слабостью,
Предчувствием нужного, доброго, светлого.

Пламя неровное, пламя неверное,
Неразделенное, чистое, первое,
В душе поднимается волнами теплыми.

Белым – нарциссы, вино будет красное.
Где-то далекое, в чем-то прекрасное,
Небо светлеет – пока еще темное.

1 октября 2003

Роман – Кризе II

Стекает беззвучно туман по холодным отрогам.
К кому и зачем обращать мне пустые молитвы?
Ведь их не услышат мои ушедшие боги,
И – те, другие, погибшие в древней битве.
Ведь их не услышат мои ушедшие боги,
И – те, другие, погибшие в древней битве.

Вновь трепетной птицей в груди проклятое сердце,
А в горле комком мысль о потерянном доме.
И пальцам замерзшим моим на ветру не согреться,
И вместо тебя – лишь лютня плачет в ладонях.
И пальцам замерзшим моим на ветру не согреться,
И вместо тебя – лишь лютня плачет в ладонях.

Я жду, когда ночь плащом ляжет на плечи,
И ветра рука к щеке прикоснется с грустью,
И звезды зажгутся, танцуя плавно как свечи,
И, может, тоска меня ненадолго отпустит.
И звезды зажгутся, танцуя плавно как свечи,
И, может, тоска меня ненадолго отпустит.

Но только и звезды, и ветер, и ночь бесполезны,
И мне не укрыться нигде от прощального взгляда.
Надежда на встречу – всего лишь дорога в бездну,
Прошу, не смотри, мне больно, больше не надо.
Надежда на встречу – всего лишь дорога в бездну,
Прошу, не смотри, мне больно, больше не надо.

Но строгий твой призрак опять ничего не ответит –
За ночи вдвоем с меня молчаливо спросит.
И здесь только я и стылый промозглый ветер,
А лилии вянут, когда в сердце входит осень.
И здесь только я и стылый промозглый ветер,
А лилии вянут, когда в сердце входит осень.

Я словно прикован к извечному пятому ладу:
Бессмертье – не дар, а всего лишь цена за удачу.
Я помню о том, как ты любила баллады,
И я улыбаюсь, а струны чуть слышно плачут.
Я помню о том, как ты любила баллады,
И я улыбаюсь, а струны чуть слышно плачут.

6 апреля 2004

Девятый день месяца Вепря
Часть I

Зимний вечер сгорает багровым огнем,
Только кажется – будто в крови облака.
Этот день… вздохом ветра останемся в нем,
Станем горькой и глупой легендой в веках.
Ведь предательство – это бездарный конец,
И не важно кто ты – неудачник, герой,
Или просто король, не принявший венец:
Я и сам не пойму, кто я – первый? второй?
Впрочем, это не важно: темнеет восток,
А потом я уйду слушать звездный прибой.
Как затравленный зверь. Я, наверно, жесток.
Хотя знаю уже, что проигран мой бой.
Пусть в балладе солжет обо мне менестрель,
Что в последний мой час мне неведом был страх.
Пусть споет про мечту и высокую цель,
Про усмешку и кровь на разбитых губах.
Только все это бред, меня скоро убьют,
Потускнеет на флаге цветов серебро. *
Догорает закат, мой последний приют.
И уже не так важно, что будет потом.
Никуда мне не деться от чувства вины,
Не найду я покоя, шагнув в небеса.
Я вернусь – ломкой тенью и плачем струны,
Детской сказкой в ночи – я все понял и сам.
Не устал я, о нет, это просто тоска:
Мне уже никого не спасти от беды.
Безысходность, что кровью стучится в висках…
А потом пойдет снег и укроет следы.
То не ветер в лицо, а холодная сталь,
И вот-вот оборвется моей жизни нить.
Вот и все. Как же глупо! А жизни не жаль:
За проигранный бой мне себя лишь винить.
Ну а кто-то поднимет кубок с вином…
«Смерти нет!» – в небо ночи беззвучно кричу.
Я уже ухожу, я прошу об одном:
Каждый год в этот день зажигайте свечу.

[…Потускнеет на флаге цветов серебро… – серебряные нарциссы на синем поле: консигна герцогов Тагэре. Вера Камша, Хроники Арции, «Несравненное Право»]

7-15 апреля 2004

Девятый день месяца Вепря
Часть II

Я войду легкой тенью в чертоги зимы,
Подниму взгляд к холодному вечному небу…
Только ели в снегу, что от века немы,
И тоска по огню с теплым запахом хлеба.
Мне не страшно, хотя на рассвете ждет смерть:
Отогрею звезду на раскрытой ладони,
Отпущу в небеса и решусь я посметь
Не забыть о навеки оставленном доме.
Королевство снегов, птица именем Ночь,
Только волчьи следы у холодных отрогов.
Как во сне, как в мечтах, там все будет точь-в-точь,
Даже тень уводящей в бессмертье дороги.
Я вернусь – ломкой грустью, лучами Луны:
Просто птицы кричат, просто мечется ветер.
То ли звуки ключей, то ли голос струны…
Вот и все. Мне пора. Моя казнь на рассвете.

20 апреля 2004

* * *

Ты не сможешь ее забыть –
Память бьется кровью в висках.
Все прошло – так кого винить?
Воет волком твоя тоска.

Чашу боли – с усмешкой – до дна!
Распахнулась в бессмертье дверь.
Оборвется вот-вот струна:
Новый шаг по тропе потерь.

Кубок с ядом ляжет в ладонь,
Не осталось сил закричать.
В очаге умирает огонь,
И вот-вот погаснет свеча.

Остается – в душе зола,
Остается – лишь в пальцах дрожь,
Остается – в виске игла,
А любовь уходит – ну что ж!

И она оденет венец,
Будут розы, будет вино,
Будет пара тонких колец,
Будет теплый день за окном.

А тебе осталась зима,
Холод слов и в груди метель,
Память снов и посмертья тьма,
И уже позабыта цель.

Потускнело цветов серебро,
Опустели колодцы глаз.
Ты не можешь забыть о том,
Как все было в тот, первый, раз.

Не подарит покоя смерть,
Ты же это знаешь и сам.
Только кто решится посметь
И поднять твой меч к небесам?

5 апреля 2004

Менестрель III
От затопления Эланда год второй…

Пальцы по струнам скользят плавно
Скользят, забывая самое главное:
Вернувшись, губами земли не коснуться
В безумной надежде не оглянуться.
В шорохе ветра, дыхании каждом
Крик? Ну и пусть! Мне это не важно
Что вода отняла – не вернет отвага
Словно порвана нитка, будто сломана шпага.

Прошу, не пой о моем доме
Прошу тебя, бард, прошу, не надо!
Сошлись, сомкнулись холодные волны
Соль на щеках моих медленно тает
Всеми ветрами тебя заклинаю
Умоляю, прекрати эту пытку
Сам себя по ночам истязаю
Будто сломана шпага, словно порвана нитка.

Как пенный след за кормою вскипает
Стонет струна, узор в песню вплетая
Железо звонко поет, но все же
Слово – серебро, молчанье дороже.
Память – она как пролитый кубок
Память – она постепенно губит
До обрыва осталось два шага
Словно порвана нитка, будто сломана шпага.

Прошу, не пой о моем доме
Прошу тебя, бард, прошу, не надо!
Сошлись, сомкнулись холодные волны
Соль на щеках моих медленно тает
Всеми ветрами тебя заклинаю
Умоляю, прекрати эту пытку
Сам себя по ночам истязаю
Будто сломана шпага, словно порвана нитка.

Почему же струн переливы
Звучат под пальцами тоскою надрывной?
Зачем шелест родного леса
Рвется ко мне из поднебесья?
И – печаль, быстрая, тонкая
Беззвучно кричу я, слова комкая
Лишь в глазах моих дрожит влага
Словно порвана нитка, будто сломана шпага.

Прошу, не пой о моем доме
Прошу тебя, бард, прошу, не надо!
Сошлись, сомкнулись холодные волны
Соль на щеках моих медленно тает
Всеми ветрами тебя заклинаю
Умоляю, прекрати эту пытку
Сам себя по ночам истязаю
Будто сломана шпага, словно порвана нитка.

Там сейчас было бы лето
Здесь – лишь серые скалы Эльты
Новый дом и все так как прежде
Лишь ветер рвет молчанья одежды.
Остается жить – ведь это так просто
Будто рыба ртом ловлю воздух
До обрыва всего лишь два шага
Словно порвана нитка, будто сломана шпага.

Прошу, не пой о моем доме
Прошу тебя, бард, прошу, не надо!
Сошлись, сомкнулись холодные волны
Соль на щеках моих медленно тает
Всеми ветрами тебя заклинаю
Умоляю, прекрати эту пытку
Сам себя по ночам истязаю
Будто сломана шпага, словно порвана нитка.

Стали неверными все наши карты
Привычно рука моя греет гарду
Соль на губах – это тоже привычно
Слезы? И пусть – мне безразлично
В этом небе иные звезды
Великие Братья, все слишком поздно!
Лишь струны дрожат, мою память храня
Ах да, конечно: бард – это я…

11-15 июня 2003

Последний бой

Нас осталось лишь двое, спина к спине
Но, о небо, как это много!
Неужели на стоптанном этом снегу
Оборвется моя дорога?
Кони, всадники, копья, щиты
Земля и небо сменились местами
Лишь моя рука там где мой меч
Очерчено небытие кругом стали.
С разбитых губ кровь рукою смахну
Усмехнусь, все еще не веря
Так вот ты какой, мой последний день
Безымянный день месяца Вепря!

Чья рука сорвет моих цветов серебро?
Растянулся на Вечность короткий миг
Вспышка боли – будто рана моя
Но не я – друг за спиною хрипит.
Свет Солнца погас, не увидеть уж мне
Как снега по весне растают
Лишь глаза твои – две льдисто-синих звезды
Над головами врагов проступают.
Испытаю ль еще я тепло твоих рук?
Я не знаю, никто не знает
За спиной истекает кровью раненный друг
Да и сам я уже истекаю.

За горизонтом рога братьев трубят –
Но тела врагов над разрубленным рогом
«Стань моим богом!» – сказала мне ты
Сегодня я стану поверженным богом.
Вьется над головой на ветру мой флаг
Весь в крови, но пока еще синего цвета
Разменяли на золото мое серебро
И лишь сталь мне в лицо вместо ветра.
Вот и все – тишина: Тьма с кровью, круги:
Голос звезд – чистый как песня старинная:
«У меня до тебя никто…»
Последний вздох: Сола, любимая…

9 января 2003