Вызывая Мефистофеля…

Памятью прошлого, мудростью Храма,
Знанием тайным утерянных грамот,
Словом создателя Храма Хирама…
Верно?
Теперь пентаграмма.

Жаром заката разверзнутой раны,
Громом, пробившим свод неба тараном,
В сладком забвенье, что дарит игра нам…
Верно?
Вес точен до грана.

Кровь саламандры, сушеный хвост сцинка,
Висмут, мышьяк и три четверти цинка,
Пепел страницы из папских энциклик…
Верно?
А где же мой циркуль?

Демону пусть не оставит лазеек
Черное, синее, мрачная зелень…
Слышишь мой зов, Астарот, Азазелло?
Верно?
Отличное зелье.

Каждому времени весла и парус.
Мудрость и труд – неразлучная пара.
Ну-ка, сначала без длительных пауз…
Верно?
– Ну, здравствуй, мой Фауст.

14 августа 2008

Мастеру

Город, в закат окрашенный,
Ветер насквозь продул.
Лето и Патриаршие,
Лебеди на пруду.
Вечер размыл абрис теней.
По-над водой туман.
Прикосновенье к истине
Сводит легко с ума.
Сумма историй, в розницу
Проданный компилят.
Все же мы в чем-то родичи,
Жертвы суда, Пилат.
Что там страшней всех зол? И то
Лучше, чем жить клопьём.
Нынче решает золото
Там, где должно копье.
Память моя дырявая –
Вроде давал обет.
Богу, судьбе ли, дьяволу?
Нет. Самому себе.
Миру плевать – стирать ли нас
Иль облекать в гранит.
Манит дорога Мастера
Вдаль по золе страниц.
Пламя слизнет листы сейчас,
Вспыхнет и догорит.
Где ты, одна из тысячи,
Тысячи Маргарит?
Липы качают кронами –
Лишь позови – приду.
Вечер накроет Бронную.
Лебеди на пруду.

28 августа 2008

Эшелон на север

Вновь за окном седая хмарь.
Рассвет поспешно ухромал,
Туч провисает бахрома,
Дождями сеет.
Река перерезает склон.
По следу танковых колонн
За эшелоном эшелон
Идет на север.

Расписан день, как по ролям.
Давно опали тополя.
Мелькают за окном поля
Размытой глиной.
Тасую слов нехитрый скарб,
Но выпадает лишь тоска.
А мне бы вверх, с высоких скал
Мечтой орлиной.

Звук капель – пара нудных нот,
Опять полжизни за блокнот
И задувает мне в окно
Травою прелой.
Дождь этим вечером солист…
За тех, кто ждет. Чтоб дождались.
Прилип к стеклу попутный лист,
Как в том апреле.

Мир за окном, как в фильме рван.
Птиц потянулся караван…
Сменял бы грязь, имей права,
На лета плен ты?
Разгонит ветер туч конвой,
А что война – то не впервой.
И отливают синевой
Стальные ленты.

В вагоне свет нещадно тускл,
И стук колес, как сердца стук.
Но вспоминай ночь на мосту
Хоть иногда ты.
Там черной глыбой гор отрог,
Там клен от холода продрог…
Я километрами дорог
Считаю даты.

Ночной спокоен перегон,
А завтра, может быть, в огонь…
Строка ломается – вагон
Трясет на стыках.
За этот мир, чтоб выжил он,
Как ни казалось тяжело…
Идет на север эшелон.
Я цел. А ты как?

2 сентября 2008

Возвращение

Восемь тысяч моей одиссее. Солидный срок вычерпан.
Я опять возвращаюсь на крылья твоих площадей.
Город мой, ты обманщик то строгий, то мраморно-вычурный,
В витражах разбивается искрами будущий день.

В лабиринтах зеркал я ищу лишь одно отражение,
Верный образ, как в партии ход выбирает стратег.
Ваза ночи черна. Вечер щедро швыряет драже в нее –
Горсть пылающих звезд, неизменных в своей пестроте.

Восемь тысяч – не срок. Это милость. А, может, проклятие.
Больше тысячи строк внесены в событийный реестр.
Может, цель – лишь мираж, но я все же боюсь потерять ее,
Повернуть не туда, пропуская тот правильный съезд.

Снова вечер. Закат. Снова небо от ржавчины рыжее.
Небо вечно, как город, но чуждо людской мишуры.
Я немного романтик, один из оставшихся выживших.
Я немного безумец. Я видел иные миры.

3 сентября 2008

Искусственный спутник

Знаешь, часто бывает – не сбросить условности пут никак,
И потом о несделанном каждый подолгу скорбит.
Мы с тобою не звезды – мы лишь два искусственных спутника,
Что случайно сошлись в высшей точке привычных орбит.

И набор общих тем перебрали достаточно быстро мы,
Не заметив, увязли как мухи в словесной смоле.
Мне, признаться, нет дела до рыцарей вместе с магистрами,
И тебе ведь не важно, кем был этот Жак де Моле.

От Батака к Белграду, от «Фауста» к «Слову об Игоре»,
Разбавляя беседу водой из шотландских озер.
Ты внимательно слушала, я же слегка переигрывал.
Я не то чтобы пьян, просто, каюсь, немного позер.

Выбирая меж двух, мы однажды останемся с третьими.
За окном стынет город в потеках рекламного льда.
Ты сказала: «Пока. Мы еще обязательно встретимся».
Я ответил: «Звони», – зная то, что бессмысленно ждать.

После, может быть, вспомню не раз, продираясь сквозь будни, как
Отказался от снов, предпочтя им налаженный быт.
Мы с тобою не звезды – мы лишь два искусственных спутника,
Что не в силах сорваться с привязки привычных орбит.

18 сентября 2008

Капитуляция

Погружаясь на дно пруда,
Тонет небо от звезд рябое.
Я сегодня сдаюсь без боя,
Не пытаюсь отбить удар.

Отступаю, не отличусь –
Был обманкой орлиный клекот –
На ступеньку, на полпролета,
На полжизни, на пару чувств.

Возвращаюсь опять к азам,
Память – заросли бересклета.
Я фигуры снимаю с клеток
И войска отвожу назад.

Слишком поздно – не наверстать,
Даже спорить и то не в воле.
На мгновенье, на вдох, на волос
Отступаю на самый старт.

Отступаю? В последний раз.
Победителю сдав на милость
Мир, где в клетке мечта томилась,
Верхний ярус моих террас.

Птичьи стаи резных ладей
В дар от прошлого. Неспортивно?
Мое зеркало, мой противник
Уступаю. Тебе владеть.

10 октября 2008

Баллада о Скитальце

По тёмному небу
Вплавь месяц-вельможа.
Полн звёздами невод:
Лови, сколько сможешь.
Вновь волнами смоет
Узор с водной глади.
И чудится: с морем
Нетрудно поладить.
И редко в иной час
Мир робок и кроток,
Как в душные ночи
В коварных широтах.

В песке зерён гальки узоры на белом,
Прибой, набегая, там бьётся о берег.

И в рыбе разбухшей
Копаются крабы,
Где в маленькой бухте
Спит мёртвый корабль.

Истрёпано знамя,
Оборваны снасти,
Сбит с борта волнами
Герб древних династий.
На мёртвом корыте
Царит запах склепа.
Эпохи открытий
Утерянный слепок
От Кубы до Явы
Судьба фрахтовала.
Сжат в пальцах костлявых
Обломок штурвала.

В напитанном зное дыханье Либерий
Мечтой неземною родной его берег.

Со временем торга
На том рубеже нет,
Но жизненных токов
Не стихло движенье.

И сон растревожат
Призывы течений,
И новою кожей
Обтянется череп.
Корабль истому
Стряхнет, просыпаясь.
Дыханием шторма
Наполнится парус.
За верность крамоле
Ветра заклеймили,
И вновь за кормою
Останутся мили

И ветру по вкусу былые набеги,
И скоро по курсу откроется берег.

Где в звёздную завязь,
Сплетясь боязливо,
Огни, отражаясь,
Спят в водах залива.

По небу прочертит,
Пылая, комета.
Последнюю четверть
Он шел незаметно.
И мачты не скрипнут,
И цепи не брякнут,
И под воду скрытно
Опустится якорь.
Заброшен Овидий,
Отец аллегорий,
Он снова увидел
Любимый им город.

Застыть, не решаясь, не смея, робея…
Туман плотной шалью окутает берег.

Ступени пройти. И
Тогда станет проще?
Загадочно-тихой
Покажется площадь.

Расплещется в луже,
Дробясь, контур барка.
Изысканность кружев
И вышитый бархат.
И кажется резким –
Виной тому кровь ли? –
Как будто бы с фрески
Срисованный профиль.
Серебряный иней,
Отметивший пряди.
От чести поныне
Нет противоядий.

Дано уцелеть ли рабу фанаберий?
Всего раз в столетье он сходит на берег.

Года, как страницы –
Прочтенное бренно.
Забыта гробница
Его сюзерена.

Считать ли подённо
Иль связками строк ли?
Он здесь был рождён, но
И здесь же был проклят.
Как сталью по жилам –
Не нужно другого,
Пусть лица чужие
И чужд уху говор.
Дорожкой песчаной
Пройтись до акаций…
Он дал обещанье
Всегда возвращаться.

И слово – оковы, попробуй, разбей их.
Из плена морского зовет его берег.

Не веря приметам,
Не зная, что дальше.
И в жизни, и в смерти
Он верен предавшим.

16-22 октября 2008

Саломея

Обманщица, змея и внучка змея,
Цветок, впитавший кровь минувших войн.
Моя царевна, жрица. Саломея.
Охотница за львиной головой.

Увы, от принужденья мало прока.
Страстей не сдержит верности хомут.
Зачем тебе, скажи, любовь пророка?
Зачем тебе огонь грядущих смут?

Стихи как стадо я сбираю по день.
Слова, что овцы – робки и тихи.
Нет, я не голос. Я клинок Господень.
Я первый проблеск будущих стихий.

Назначенное в водах Иордана
Читаю, но не в силах изменить.
Я сам стрела – живое ожиданье,
Железный клюв, нацеленный в зенит.

Я видел цепь обугленных дотла стен,
Как день померк, и стало вдруг темно.
И бренный, настоящий мир невластен
Над будущим, а, значит, надо мной.

Я не свернул. Я этот путь прошел как
Узревший цель и выполнявший долг.
И не дано тебе шарфом из шёлка
На шею льва набросить поводок.

И ты застыла, взять поднос не смея.
Не бойся, нет огня в моей строфе.
Обманщица, царевна Саломея,
Ужели не понравился трофей?

27 октября 2008

Легенда о братьях

Закат над тихим городом алеет –
Мир опалён.
Но скоро ночь пройдется по аллеям,
Позвав в полёт.
И чудится, что минуло снаружи
С лихвой веков –
Доносит ветер снова лязг оружья
И звон подков.
Отмеченное прошлым сердце саднит –
Столетий смен
Оно не чует. И покинет всадник
Свой постамент.
Теперь вперёд по площадям и скверам
Коня в намёт.
Легенды лгут. Увы, живым нет веры,
Когда ты мёртв.
Тоскливым кличем праздничные трубы.
Честь и хвала?
Бывает так, что спор один разрубит
Жизнь пополам.
Дни по крупицам пробую собрать я.
К чертям трагизм!
Есть я и ты. Мы прежде были братья,
Теперь враги.
На тёмном небе угли-звёзды рдели,
Полночный вихрь.
Созвучны были мысли и идеи –
Мир на двоих…

Горгульи, щурясь, мерзли на карнизах,
Чадил очаг.
Ты долго ждал, в лицо мне бросив вызов.
А я молчал.
Судьба колосьев – до прихода жнеи
За головой.
Но я не знаю ничего страшнее
Гражданских войн.
Метель нагрянет в город белым роем,
Снег на ветру.
Я победил, но спину не прикроет
Как прежде друг.
Я не желал закончить череду мер
Еще резнёй.
Мой город спит. Я правил здесь и умер.
Ты был казнён.

5 ноября 2008

Я живой

Пряный запах весны опьяняет забористым хмелем.
Птичий гомон оглушит того, кто привык к тишине.
Сколько лет как шагов я прошел в темноте подземелья.
Сколько лет был не в силах понять: жив ли я или нет?

Сколько лет… – Околеть?… – Встать с колен?… – Прах и тлен.

Холодит мои ноги земля, и роса на траве как алмазы –
Паутинною нитью нанизаны бусины в ряд.
Воздух словно вино – мир немного расплывчат и смазан.
Просто слезы…
Увидеть рассвет ведь к добру, говорят?

Лес не помнит изгоев, но вечно останется с ними.
Он не сводит счётов, не хранит человечьих имён.
Лес спокоен и свят. И по-своему гостеприимен.
Бьётся жилкой в виске: я живой, я не мёртв, я не мёртв.

По заросшей тропе мне успеть бы дойти до опушки.
Где-то там брешут псы и поспешно седлают коней.
Перестуком копыт отсчитает мне срок, что отпущен,
Злая стерва-судьба. Но я верю: еще не конец.

Алый стяг. – Лгут и льстят. – Все пустяк. – На костях…

Часто в юности кажется – времени будет навалом.
Только жизнь – это скачка, и в пальцах обрывок вожжи.
Я нагнулся к реке – сразу воды окрасились алым.
Просто кровь…
Как некстати. До одури хочется жить.

Громко плещет вода, только стало вдруг душно, как в трюме.
Есть всегда, что терять. Это каждый однажды поймёт.
Небо близко – достанешь рукой. Так, как будто я умер?…
Чёрта с два! Я живой! Слышишь, тварь! Я не мёртв, я не мёртв!

13 ноября 2008

Сон Одиссея

Мне снова не хватит такта,
А впрочем, причём тут такт?
Мне снилась опять Итака,
И вышло опять не так.

Домой не доплыть, хоть тресни.
Не жизнь, а паскудство сплошь.
А вдруг был неправ Тиресий,
И я лишь поверил в ложь?
Судьба нарушать запреты,
Она ли всему виной?
Легенда скучна, Арета.
Страшна она, Алкиной.
Отведавшим жажды, глада
Недолго сойти с ума.
Тот встречный с холодным взглядом
Неужто, мой Телемах?
В сетях ежедневных хлопот
Порой забываешь цель.
Но не было, Пенелопа,
Морщин на твоем лице.
Быть может, Аида Огнем
Я дочерна опален.
Но знаю, рука не дрогнет,
Стрелу отпустив в полет.
Жестокий, чужой как Хронос,
Впустил смерть под отчий кров.
И все, до чего дотронусь,
Опять обёрнется в кровь.
А месть не потушит пламя,
Поможет быстрей сгореть…
Что там у нас дальше в плане?

– Итака! Проснись скорей!
Обманчиво тихо море,
Прибоя чуть слышен гул.
И ветром соленым смоет
Предчувствия привкус с губ.
Я дома! Пусть козий угол,
Неважна величина.
И выйдет встречать супруга
Дождавшаяся жена.

28 ноября 2008

* * *

Мгновения счастья редки,
В поэме – одной строфой.
Ты – тонкая статуэтка,
Раскрашенный в жизнь фарфор.

При взгляде сквозь грани призмы
И кошка такой же лев.
И ты говоришь капризно:
«Не надо меня жалеть».

Искрится песок придоний
Сквозь кружево легких волн.
Ты – бабочка на ладони,
Ожившее божество.

Цветов аромат чуть пряный,
Конфеты и божоле…
Но ты говоришь упрямо:
«Не надо меня жалеть».

В охоте намёки те же –
Попробуй догнать. Рискни.
Кокетливо безмятежность
Смеется из-под ресниц.

Как в книгах – моя рука вам,
Чтоб рядом на страже лет…
А ты говоришь лукаво:
«Не надо меня жалеть».

8 декабря 2008

Песенка пилота торгового флота

Я, видно, круто забрал на старте,
И жизнь маршрутом по звёздной карте.
Глаза мне застил дешёвый портер.
Зелёный пластик, бар космопорта.
Захочешь – грейся, захочешь – на спор.
Я думал – крейсер, а вышел – транспорт.
С похмелья дурно, и ноет печень.
А к черту печень! Ведь я невечен.

Пусть откровенно не вышел сговор,
И не военный, а лишь торговый,
Под горку спуском проходит гладко
Жизнь от погрузки и до посадки.
Прекрасный климат. Живи – не майся.
Но как-то шли мы до Беты с Марса.
Частенько гонор – плохой советчик.
Но жизнь невечна, и я невечен.

Еще по хорде решусь когда ли?
Там на подходе они нас ждали.
Хоть груз ликвидный, но без соблазна.
Но рейдер, видно, бывает разный.
Хотел как лучше, а вышло вот как:
Теперь получим прямой наводкой.
Коль не достанут, так искалечат.
Что ж, все невечны, и я невечен.

Не то чтоб очень сложился вылет.
У нас рабочих – лишь носовые.
И ждем, не морщась, не время спорить –
Двойную мощность сжирает поле,
Накрылся сканер, почти не вижу,
– Их подпускаем чуть-чуть поближе.
Мощней б орудья, броню покрепче…
Но, впрочем, к черту. Сам мир невечен.

Увы, не асы. А если хоть бы?
Теперь до трассы, до перехода.
Давай, соври мне, что дальше – проще.
На аварийном ползем наощупь.
Вдруг рейдер – роем, а не искатель?
Как там с настроем? Авось, прокатит!
Надеюсь, хватит сил человечьих.
А не дотянем – и мир невечен.

Из мертвых лепят героев часто,
А звёзды слепы и безучастны.
Им – пыли космы. Для нас – знаменья.
Но дома космос нам не заменит.
Лишь смерть искупит обман всесилья…

Там где-то купол синее сини.
Цветут каштаны, и скоро вечер.
Пусть я невечен, а мир, он вечен.

19 декабря 2008