Памяти моей пойма

Конь зари рассветно-чал
С тыну
Сдернул плат ночных теней.
Пойман.
В сердце осени печаль
Стынет.
Это памяти моей
Пойма.

Пурпур сброшенных одежд
Грязью,
Две звезды закату мздой –
Спой мне.
Осень, встретимся мы где ж?
Разве
Мерит прошлое водой
Пойма?

Жизни бешеный задор –
Брага.
Только вышел хмель давно –
Пойло.
Для кого-то «от» и «до»
Благо…
Но дожди затопят вновь
Пойму.

5 сентября 2007

Песенка о пользе утренней чашечки кофе

Когда палаты, как тюрьма,
И взгляды, как ножи.
Его волшебный аромат
Тебе дарует жизнь.
С приходом утренней зари
Мир станет веселей.
Ты только кофе завари
И чашечку налей.
Ты только кофе завари
И чашечку налей.

Он утром пробуждает нас.
Это – раз.
Поможет подобрать слова.
Это – два.
С ним ложь, как правда, что ни ври.
Это – три.

Дорога совести крива,
Меняя тож на тож,
Но кофе уравнял в правах
Мерзавцев и святош.
Он одинаков для шутов,
Бродяг и королей.
Ты только кофе приготовь
И чашечку налей.
Ты только кофе приготовь
И чашечку налей.

Есть время книжку почитать.
Это – ять.
Там яда нет? Иль все же есть?
Это – шесть.
Легко уйти от прежних схем.
Это – семь.

Пусть кто-то предпочтет вино,
Иль пиво, иль коньяк.
Но эти глупости давно
Отправил к черту я.
Ведь заключаются пари
Всегда навеселе.
Ты лучше кофе завари
И чашечку налей.
Ты лучше кофе завари
И чашечку налей.

Вновь с чистого листа начать.
Сорок пять.
Ведь кофе это кое-что.
Ровно сто.
Жизнь, право слово, удалась.
Снова раз.

Доброе утро.

13 сентября 2007

Не говори…

Не говори мне о любви.
Слова – ничто, слова – пустое,
Они не так уж много стоят.
Ствол долга плющ надежд обвил,
Но он умрет с уходом лета.
И птиц задушат прутья клеток.
Не говори мне о любви.

Не говори мне о вражде.
Пусть знак иной, но мысли те же,
Оплавит страсть душевный стержень.
Опять не помня, кто и где,
Друг другу врем напропалую,
Но шрамы – тени поцелуев.
Не говори мне о вражде.

Не говори мне ни о чем.
Что жизнь? Луч света над рекою,
И, тщась понять, что мы такое,
Мечте являясь палачом,
На ощупь ищем путь в тумане.
Прошу: не надо пониманья,
Не говори мне ни о чем.

19 сентября 2007

Исповедь

Не верьте, прошу, не верьте,
Я ведаю, что творю.
Слова насадив на вертел,
К ним рифм добавляю брют.

Ведя ее к алтарю,
Не поздно ль мечтать о смерти?

Плод, зрея, заменит завязь –
Вселенной неведом сбой.
Мерзавец? Пускай мерзавец.
Зато я хорош собой.

И если в последний бой,
Так чтоб вышел бой на зависть.

Вновь небо гроза обрушит,
Смывая с карт Третий Рим.
Что? Песню тебе? Иль душу?
На выбор дарю – бери!

И, сбросив хомут вериг,
В погоню за новым кушем.

29 сентября 2007

Баллада странника

Жемчужин звездных четки нанизав,
Ночь в трауре ушедший день хоронит.
Мой мир исчез. Я одинокий ронин,
И предавшему нет пути назад.
Что суждено, рискнешь ли предсказать,
По зернышку вылущивая скупо
Ядро надежд из шелухи скорлупок?
За туфелькой вернешься ль в бальный зал?

Я раб гордыни, пламя во плоти,
В монашеском приюте посторонний…
Но ветром с моря сдует грай вороний,
И корабли нарушат карантин.
Знать не дано, что ждет в конце пути.
Изысканная страсть красавиц юга
Или петля. Виденьями запуган
Я умоляю память: «Отпусти!»

Заречься б от тюрьмы и от сумы,
Уйти в себя, закрыться в обороне.
И что мне дело до чужих ироний? –
Налет обид вину под силу смыть.
Нам мир вернет все то, чем были мы,
Тараном слов взломает душу Извне.
Но жизни нет в моем подобье жизни,
Как мрака нет в моем подобье тьмы…

Я не приставший к Арарату Ной.
Мне не дойти до цели, хоть состарься –
Крест перепутий и дорог катарсис –
Судьбе свершенной не бывать иной.
Играем? Черно-белое кино,
Страницы изъязвленных бредом хроник…
Я тень строки, я одинокий ронин,
Заката угасающий клинок.

30 сентября – 1 октября 2007

Баллада зеркала

Во мне – задворок каменных сажени,
Страстей заклад.
Я – отраженье ваших отражений,
Душа стекла.
Меня привычно поминают всуе,
Как жмут пробел.
Я зеркало. Я совокупность судеб.
– Вглядись?
– Разбей!

Муть растворит остатки снов и лени,
Мечты абрис.
Но тень мелькнет. И снова вниз давленье,
И сердце вниз.
И спешный выход в новой роли гриме –
Жизнь натощак.
Ртуть, изменяясь, чей-то облик примет.
– Простишь?
– Прощай!

Прочесть судьбу – бумагу с высшим грифом,
Чтоб до краёв
Себя наполнить. Чувства, жесты, рифмы –
Всё не моё.
Украдено. Хоть крови на ноже нет,
Не выйдет толк.
Я – отраженье ваших отражений.
– Я всё?
– Никто!

И выпив залпом, как вино, до грамма
Чужих душ яд,
Я как из рамок вырвусь вдруг из рамы.
Из бытия.

25 октября 2007

Баллада о Благородном адмирале Хорхе Гарсия Дальгадо-и-Вьяско

Так хочется, прощаясь, оглянуться,
Запечатлеть в душе минутный кадр.
В закатно-алом, словно папский нунций,
На горизонте паруса эскадр.

Судьба не берегла и не карала,
Не разбивала о вершины скал.
Но напряженна поза адмирала,
Как кобра в полмгновенья до броска.

Надменный взор, чеканно-четкий профиль
И снег январский на холсте виска.
В лицо какой грядущей катастрофе
Нацелен этот демонский оскал?

А волны шепчут тихо, непрестанно,
Что жизнь прошла и что возврата нет,
Что только раньше, в чине капитана,
Он точно знал, на чьей он стороне.

И юность не жалела ярких красок,
И мнилось: за победу все отдашь,
И он, поправив ремешок кирасы,
Одним из первых рвался в абордаж.

Отринуть страх и навалиться скопом,
Смести их с палуб, как сметает шквал.
И, по лицу размазав кровь и копоть,
Он смерть на поединок вызывал.

Порывом ветра с мачты флаг сорвало,
Как отходная, праздничный хорал,
И чудится вам в колесе штурвала
Фортуны колесо, мой адмирал.

А после будут вновь коньяк и книги,
Поменьше фраз, побольше коньяку –
Следить по карте пройденные лиги,
Прочь прогоняя памяти акул.

Пусть. В сильных пальцах нет ни тени дрожи,
И он все также яростно-поджар…
Но лишь тому, кто верит: честь дороже,
Не избежать предательства ножа.

Король умен и не приемлет жалость –
Тоска и гниль! С нее плохой навар.
Ему известно, как до крови жалят
В запале с губ слетевшие слова.

С холодным равнодушьем на Совете
Он встретил волн стремительный разбег…
Он тоже не бросает слов на ветер,
Хотя привык держать их при себе.

Закат в багряно-алом – папский нунций…
Подхватят чайки праздничный хорал…
Помянем обреченных не вернуться,
Помянем верность, гордый адмирал…

27-28 октября 2007

Письма заграничному другу

«Если выпало в империи родиться,
Лучше жить в глухой провинции у моря»
И.Бродский 

Так уж вышло, что ноябрь – поганый месяц:
Революции, сквозняк и лед на лужах.
Я опять пишу роман. Прошу, не смейся –
Видно Музой не обласкан, а контужен.

Скоро снегом двор под окнами оденет
И на классики следами шин расчертит.
У тебя там где-то, помню, день рожденья…
Это все же много лучше, чем день смерти.

А в правительстве бардак, но это дело
Также вечно, как налоги или взятки.
И в расчетах промахнулся. Как Акела.
Вот сижу, надеюсь – будет все в порядке.

Не писал, прости, я знаю. Mea culpa.
Обещаний снег не прошлогодний – талый.
Тут у нас вдруг увлеклись проблемой культов,
Развенчали так, что мало что осталось.

Знаешь, друг, ведь шут в душе немного трагик,
Влез бы в лидеры, но не дано харизмы…
Вот сижу, пишу посланье на бумаге.
В наше время это вроде атавизма.

А была бы сеть, и я легко и просто
Пару строк черкнул, эпиграф взяв из Лема.
Но у вас там, коль принять на веру Фроста,
И с центральным отоплением проблемы.

Где-то там гудит забитая Тверская,
Торопясь, меняют тугрики на йены.
В рай таких, как мы засранцев не пускают.
Так что свидимся однажды непременно.

Посидим с тобой, махнем чего за встречу –
Это как же на том свете без спиртного?
Ведь коньяк, он, как и наша глупость вечен,
Ну а, значит, на земле ничто не ново.

Ночь глядит в окно, надев луны монокль.
Ветер веток пальцы сжал почти до хруста…
Без тебя уже почти не одиноко,
Только там, где билось сердце, как-то… пусто…

7 ноября 2007

Три шага до…

Что за эпоха досталась нам?
Фальшью насквозь – от и до.
Вечер разметит стены триптих
Кровью закатных теней.
В спину наставит прицел война:
Сможешь пройти коридор?
Боже, взгляни же на малых сих!
Глухо. Ответа нет.

Пялятся сотни паучьих бельм
Сквозь паутин чадру.
Если «живи» означает «убей»,
Выстрели первым, друг.

Но поговорка: жизнь – это бой
Даже по сути глупа.
И каждый пройденный нами шаг
Тоже ступень в мастерстве.
Тихо вокруг, но комплект обойм
Взять не забудь про запас,
Чтобы никто нам не помешал
Просто идти на свет.

Громче набата скрип половиц,
Пуля быстрей шмеля.
Шепот дыханья во тьме уловив,
Не рассуждай – стреляй.

Думал бы прежде, что выбирал,
Слишком уж поздно вилять.
К аду приписанный атташе,
Мнишь, что останешься цел?
Кто же придумал: время – спираль?
Время – на горле петля.
Ныне – охотник, завтра – мишень.
Что тебя ждет в конце?

Вера в себя, превосходства спесь –
Наш характерный стиль.
Если «дойти» означает «успеть»…
Я опоздал. Прости.

4 декабря 2007

* * *

Я друга потерял, а не врага.
Так очень часто, признавая вины,
Вдруг обнаружишь: сердца половина
Сгорела напрочь. Смолк страстей орган.
Уходит флот к далеким берегам.
В сплетенье мачт, как чайки, бьются мысли.
Я, как отступник, что из дома выслан,
Все норовлю удариться в бега.
Но честь не измеряется в деньгах,
И тяжела уплаченная вира
За пропуск в вечность. Я почти царь Ирод.
Мой мир ассиметричен – холст Дега.
Забывшим верность, жизнь недорога.
Из кодексов и фраз опоры шатки,
Узревших небо поджидают шахты
И трудная наука мудро лгать.
Тропу из снов мечты удержит гать
В болотах яви. Роль забывшей примой
Я понимаю – жизнь неповторима,
Был прочен нас связующий шпагат.
А что загад? Он только лишь загад.
Роль сыграна, и занавес опущен.
Мне пламя, вам – тропинки в райских кущах
И лепестков серебряных пурга.
К чему обиды прошлые спрягать,
Слова впрядая в оправданья пряжу?
Да, я был прав. Но виноват был я же.
И друга потерял, а не врага.

7 декабря 2007

Голос зимы

Когда в Стрельце на ткани неба вышит
Замрет Уран,
Поднимет ветер снежный стяг над крышей –
Буран, буран…
Я сброшу осень, что мне надоела,
Меняя галс,
И вновь увижу белое на белом –
Твои снега.

Рутину дней, обид минувших накипь
Снегами смыть,
Морозом на стекле рисует знаки
Приход зимы.

Когда в мой город, обойдя по флангу
Преграды стен,
Ворвется вихрем и закружит танго
Метель, метель…
Забуду грязь осенней панорамы,
Крыш мокрых гофр
И вновь увижу белоснежный мрамор
Твоих снегов.

Уснуло время в Гизах и Карнаке,
В объятьях тьмы.
И ветер на песке рисует знаки –
Печать зимы.

Когда сольется с бурей грозный клекот,
Вспугнув ветра,
Порывом выбьет клетку переплета –
Пора? Пора!
От тлена Туле до теней Равенны
Я твой легат.
И холодом мои наполнят вены
Снега, снега…

Понять себя, найти пути во мраке,
Смутив умы.
И на кистях моих проступят знаки –
Клеймо зимы.

26 декабря 2007

Рождество

Начал начало. Абсолютный нуль.
Младенец спал. Все было тихо-чинно,
Трещала, разгоняя мрак, лучина,
И бился огонек у тьмы в плену.
Мир сузился до грани этих стен.
Дышала лошадь, тяжело и часто,
Не ведая, что так включают в касту,
Так вводят в вечность краской на холсте.
Дверь распахнулась. Контуром с картин
Они вошли, достав на свет из рвани
Простые книги – символ волхованья.
Страниц преданий рок необратим.
Коснулся палец вязи древних букв.
Ахурамазда, Амон-Ра и Шива.
И на «свершилось» отвечав «свершилось»,
Волхв даровал избраннику судьбу.
Младенец спал, не зная, что вот так
Стилом пророчеств, строчкою чуть нервной
Вся жизнь его расписана подневно,
И первая страница начата.
Не зная, что отныне обречен
Не жить, а быть мерилом и пророком,
Сплетать слова, как заплетают локон,
Твердить о мире, но служить мечом.
Не зная, что идея не нова,
Что тайны нет в принятьи евхаристий,
Что ранят в кровь осколки старых истин,
Что мелют судьбы власти жернова,
Что продают, польстившись на металл,
Что зависть лица превращает в рожи,
Что больно умирать во славу Божью,
Что жизнь могла другая быть… не та…

Лишь только палом гасят встречный пал.
Предвидя смуту, но еще надеясь,
Затихла в ожиданье Иудея.
Звезда светила, и младенец спал.

8-13 января 2008

Забытая страна

                                        «Назад на много дней
                                        мне гнать и гнать коней –
                                        молю, откройся мне, забытая страна!..»
                                        Олег Ладыженский

Забытая страна, обитель древних чар,
Я беглый твой варнак, надежд твоих гончар,
Нарушивший обет, забывший колдовство.
Пусти меня к себе, я блудный отпрыск твой.
Поддавшийся игре, прельстившийся игрой,
Я, позабыв запрет, покинул тайный грот.
Натешившийся всласть за зеленью стола
На золота балласт свой разменял талант.
Отдав сны за алтын, мечты за плен камней,
Я позабыл черты той, что являлась мне,
Что обещала ждать сомненьям вопреки,
Следя по щепкам дат бег времени реки.
Что огоньком в окне мне до сих пор верна…
Открой дорогу к ней, волшебная страна.
В ушах звенит мотив твоих простых идей,
Ведь, даже уходив, я тоже шел к тебе.
Принять дорог клеймо меня звала арба,
Я знал шелка вельмож и рубище раба,
Холодный блеск кирас и тяжесть орденов.
Я умирал не раз, не раз рождался вновь.
Смыв с сердца знаний пыль, придя на свет нагим,
Швырял на суд толпы вновь сотворенный гимн…
Померкли звезд лучи, приелась новизна,
Я снова различил на небе тайный знак.
Созвездия каймой мне весть была дана.
Пусти меня домой, волшебная страна!
Огонь былых страстей осел золой в горстях,
К святыне древних стен я свой слагаю стяг.
Подправленный итог как взятка для судьбы,
Но здесь возможно то, чего не может быть.
Свинцовых вод броня и трав твоих настил,
Прошу меня понять, прошу меня простить
За то, что долго шел, желал путей иных…
Да много есть еще слагаемых вины.
Я твой бродячий шут. Захочешь – смейся над…
Пусти меня, прошу, забытая страна.

16 января 2008