Она была весёлая и сероглазая. Невысокая, крепкая – не догнать жениху в свадебной скачке, коли сама не захочет. Бой-девка! Таких парни опасаются – не ославила бы на всю округу увальнем да невеждой…

Этот – не побоялся. Приехал с полевого стана – огромный, хмурый. И ходил за ней по пятам. Как телок.

Его-то она и выбрала.

Поначалу она сердилась: «Неча день-деньской в поле полевать! Чай, не бедные, и так проживём!» Он, смурной, оставался дома, вздыхал, смотрел виновато… Ну, не могла она долго сердиться!
«Езжай уж, горе моё…»
Подрастали сыновья.

Судьба была к ней милостива, не оставила вдовой до срока, радовала детьми.
Вот и свадьбы уже сыграли, тесно стало в доме.
Хоть хутор ставь!
Не поспели…

Сначала проводила мужа, затем – сыновей. Всех пятерых.
Стояла – ровная, прямая. А потом – в первый раз! – выла волчицей в овраге, чтоб невестки не услыхали. Неча им – до срока…

«Я вернулся!» – сказал он, еле держась в седле – «Что ж ты плачешь?»

И горел костёр на кургане…
А от сыновей – и костра не осталось.

Девочки мои! Растите внуков, выходите замуж – рано вам вдовий век вековать!
Вам – рано, а мне – поздно.

«Доспех велик? Ничо, подтянем-подправим… ничо. Тебе, любый, он уже не надобен. Потерпите, милые – я скоро!»

Она ушла под утро, не прощаясь, обмотав войлоком копыта коня – и сгинула где-то за Андуином, в мелкой стычке, не вошедшей ни в одну летопись.

Вот и всё.