Они вошли способом «ногой в дверь».

– Где убийца?!

– Добрый день, рыцари. Чем обязаны?

Двое расходятся в стороны, настороженно осматриваясь. Третий останавливается передо мной.

– Приветствую, – почти не разжимая губ, так говорила бы статуя, – В Вашем представительстве скрывается государственный преступник.

– Ваши сведения верны? – поднимаю бровь.

– Разумеется. От Ордена в столице нет секретов.

– Вы ошиблись. Здесь нет преступников, – вернее, не было до вашего прихода. Несанкционированное вооружённое проникновение на суверенную территорию налицо.

– Мы не ошибаемся. Советую прекратить дебаты и выбрать линию сотрудничества.

– Совет отклонён. Извольте покинуть здание.

Какие лица! Холодные, бесстрастные... уверенные. В посольстве нет воинского контингента, только охрана. По соглашению, за безопасность инопланетных миссий отвечает принимающая сторона. Точнее, представляющий её Орден, чей эмиссар сейчас стоит передо мной.

– Ваше правительство готово к разрыву дипломатических отношений из-за убийцы? – а вот убийца ли он, ещё вопрос. Трое на одного почти всегда самооборона, особенно если конфликт основан на идеологических разногласиях.

– Наше правительство не приемлет шантажа.

– Шантажа?! – скорбно удивляется эмиссар, – Я избавляю Вас от совершения ужасной ошибки! Вся прогрессивная общественность будет возмущена вашим пособничеством... этому. Репутация Вашей системы пострадает необратимо.

Ха! Наша репутация и так на уровне тигра в зоопарке: и красивый, и сытый, и за забором... но пальцы в вольер лучше не совать.

– А что будет с Вашей репутацией, рыцарь? Посольский корпус ревниво относится к своему иммунитету.

– Посольский корпус ничего не узнает, – мимолётная усмешка, – чем бы ни закончилась наша Миссия.

Угу. «Миссия» с прописной буквы и «никто не узнает». Сначала прикажут подчиниться, а потом сотрут память? Мне и всему персоналу. С них станется, попытаются. О, уже!

– Вы Откроете Дверь!

Заторможено поворачиваюсь, дрожащими пальцами набираю код замка. Панель отъезжает в сторону. За ней – зала: столик, три кресла, диванчик, чахлый кустик в напольном горшке. Двое моих офицеров. И гость, который нам поверил. Потому что ему больше некому верить на этой планете.

* * *

За спинами вошедших со щелчком встаёт на место дверь. Оборачиваюсь:

– Господа, Вы арестованы.

Они ещё не верят. Даже когда стены силовой клетки начинают темнеть. Эмиссар пытается что-то сказать, но поле непроницаемо, и рыцарь похож на глубоководную рыбу, беззвучно разевающую рот. Мне нет до него дела. Неинтересно.

Завтра их переправят в метрополию. Тихо, без огласки. Намёк тем, кто поймёт: пришли с мечами – остались без мечей. И без власти, даже над собой.

Видеокамеры? Рыцари позаботились о секретности, заранее отключив их. Надо бы заявить в «Городские Коммуникации» о неисправности.

* * *

Орден не любят. Уважают, терпят, ненавидят, опасаются, благоговеют... последних мало. Ушедшие в Орден потеряны для семей, и не всегда семьи готовы расстаться с чадами добровольно. Репутация Ордена блистательна: Хранители Мира, Держатели Истины, Беспристрастные Судьи, но...

Неуютно жить рядом с тем, кто может убить тебя одним пальцем – о, ради Высшего Блага, разумеется! – а ты ничем не сможешь противостоять: без дара с силой не поспоришь.

Мы – можем.

Иногда я задумываюсь, скоро ли начнут ненавидеть нас.